Назад к Речам-2011

Добрый день. Мои выступления часто касаются краткосрочных экономических явлений, но иногда важно поместить такие явления в контекст сильных долгосрочных трендов, формирующих мировую экономику. Из этих трендов бесспорно одним из важнейших является быстрый и устойчивый экономический рост, демонстрируемый новыми рыночными экономиками. Сегодня развивающиеся и новые рыночные страны обеспечивают более половины мировой экономической деятельности (ВВП), что значительно выше, чем в 1980г. (одна треть). Сегодня я хотел бы остановиться на том, какие уроки нам преподает опыт новых рыночных стран об источниках экономического роста, и закончить некоторыми мыслями о перспективах дальнейшего роста в этом важнейшем секторе мировой экономики.

Среди новых рыночных экономик самой яркой «историей успеха» является «азиатское экономическое чудо», где, в свою очередь, самым выдающимся примером является Китай. В течение последних 30 лет рост валового продукта Китая на одного человека составлял примерно 9% в год, и сейчас ВВП на душу населения в 13 раз больше, чем в 1980г. Экономика [Южной] Кореи, еще одной восточноазиатской истории успеха, росла более чем на 6% в год в последние 30 лет. Рост в Латинской Америке был скромнее, но и этот континент добился значительных экономических успехов, особенно в части снижения инфляции и большей экономической стабильности. В последние годы впечатляли темпы выхода большинства новых рыночных стран из экономического кризиса. Короче говоря, в последние десятилетия новые рыночные страны добились больших успехов в повышении жизненных стандартов населения. Сотни миллионов человек выиграли от этого прогресса, многие миллионы вышли из бедности. Конечно, разрыв с развитыми экономиками еще остается значительным, но он был существенно сокращен

Эти события ставят вопрос: Как новые рыночные экономики (далее НРЭ) достигли таких впечатляющих результатов? Ответ, конечно, не будет простым, и сегодня я могу коснуться этих вопросов лишь поверхностно; но я надеюсь затронуть ключевые темы и дать пищу для размышлений.

Стимулирование роста в развивающихся странах: Вашингтонский Консенсус.

Быстрый рост НРЭ частично отражает низкий уровень развития, с которого они начинали. В гонке экономического роста, в отличие от многих других видов состязаний, начинать далеко позади имеет свои преимущества. Например, при прочих равных условиях, отечественных и иностранных инвесторов привлекает высокая доходность, которую они получают от инвестиций в тех местах, где капитал в дефиците, что обычно наблюдается в более бедных странах. В 19 веке Соединенные Штаты привлекали капитал со всего мира для финансирования строительства железных дорог; хотя и не все эти инвестиции окупились, в целом они обеспечили огромный прирост богатства посредством снижения транспортных издержек и стимулирования экономической интеграции на североамериканском континенте. Подобным же образом НРЭ в последние десятилетия привлекли значительные инвестиции в новые производственные мощности, частично из-за низкой стоимости труда. Развивающиеся страны также имеют то преимущество, что они могут импортировать и применять технологии, уже существующие и используемые в развитых экономиках. И на самом деле, эмпирические исследования показали наличие тенденции более быстрого роста стран, начинающих с более низкого уровня развития.

Однако многие национальные и региональные отличия в темпах роста не объясняются начальными экономическими условиями. Следует отметить, что азиатские НРЭ, как правило, показывали лучшие результаты, чем можно было предсказать, основываясь только на их уровне дохода на душу населения, скажем, 30 лет назад. А некоторые из беднейших стран, включая часть из них в Африке, росли все это время сравнительно медленно. Какие же факторы - какая экономическая политика – отличает более успешные страны от менее успешных?

Классической попыткой обобщить политику, которая наилучшим образом стимулирует экономический рост и развитие, а также хорошей стартовой точкой в нашем обсуждении, является так называемый Вашингтонский Консенсус, сформулированный экономистом Джоном Уильямсоном в 1990г. Изучая экономику Латинской Америки, Уильямсон составил список из 10 широких принципов экономической политики, способствующих экономическому развитию, которые, по его оценке, разделялись значительной частью как экономистов, так и властей. Так как эти взгляды имели большое влияние в важных организациях, таких, как Мировой Банк, расположенный в Вашингтоне, этот набор принципов был назван «Вашингтонским Консенсусом».

Первоначальный список рекомендаций Уильямсона можно для удобства разделить на три категории: во-первых, шаги по укреплению макроэкономической стабильности, такие, как уменьшение фискальных дефицитов (которые стали причиной высокой инфляции во многих странах), расширение налоговой базы, и перераспределение государственных ресурсов для создания человеческого и физического капитала; во-вторых, действия по увеличению роли рынков в экономике, такие как приватизация государственных активов, надлежаще проведенное дерегулирование, и либерализация торговли, процентных ставок и потоков капитала; и, в-третьих, усилия по укреплению институтов, способствующих инвестициям, предпринимательству и экономическому росту, в частности, обеспечение прав собственности и верховенство закона.

Некоторые аспекты Вашингтонского Консенсуса вызывали в течение последних двух десятилетий значительные споры. Уильямсон сам рассматривал Консенсус как попытку синтезировать здравый смысл экономистов и экономических властей своего времени, а не как план действий или детальную стратегию развития. Я упоминаю здесь это доктрину, потому что она воплотила в себе преобладающие взгляды 20-летней давности, когда до впечатляющего роста стран НРЭ оставалось еще несколько лет. Сравнивая сегодняшние взгляды с теми, которые описывал Уильямсон в 1990г., мы можем кое-что узнать о том, какие идеи оказались жизнеспособны, а какие подверглись изменениям или вообще были отброшены недавними событиями. Я по очереди рассмотрю три группы принципов, из которых состоит Вашингтонский Консенсус.

Первая группа рекомендаций, как я уже отмечал, состояла из принципов, направленных на усиление макроэкономической стабильности. В данном случае разногласий немного. Многочисленные данные свидетельствуют о том, что фискальная дисциплина, низкая инфляция и стабильная макроэкономическая политика способствуют более интенсивному и длительному росту как в НРЭ, так и развитых экономиках. В частности, многие НРЭ в 90-е годы повторили успех развитых экономик в 80-е в обуздании инфляции. За годы НРЭ улучшили управление своими финансами до такой степени, что их финансовые позиции сейчас часто предпочтительнее, чем у многих развитых экономик. Улучшение макроэкономического управления особенно поражает в Латинской Америке, где крупные бюджетные дефициты и высокие темпы инфляции в предыдущие десятилетия приводили к резким колебаниям в экономической жизни, дорого стоившим этим странам. Бразилия, например, переживала гиперинфляцию с 1986 по 1994г., причем несколько лет она была более 500%, но с 2006г. держит инфляцию под контролем, на уровне не более 5% в год, одновременно (и не случайно) снизив отношение бюджетного дефицита к ВВП. Дисциплинированная макроэкономическая политика также способствовала росту в НРЭ посредством стимулирования внутреннего сбережения, капиталовложений (включая иностранные прямые инвестиции), и снижая риски финансовой нестабильности.

Вторая группа рекомендаций из списка Уильямсона подчеркивает необходимость большей опоры на рынок: освобождение экономики страны через приватизацию, дерегулирование и либерализацию. Здесь базовая идея хорошо выдержала проверку временем; большинство наблюдателей сегодня согласились бы, что тщательно управляемая либерализация – замена рынком бюрократического контроля экономики – необходима для устойчивого роста. Например, меры либерализации торговли, такие как снижение тарифов и устранение других ограничителей экспорта и импорта, были ключевыми элементами стратегий роста ряда самых быстрорастущих НРЭ, включая Китай. Открытость для притока иностранных прямых инвестиций помогла многим НРЭ импортировать иностранные технологии управления и производственные технологии, а также привлечь иностранный капитал. В более общем плане, увеличение роли рынка улучшает распределение ресурсов, создает стимулы для более эффективных форм производства, поощряет предпринимательство и инновации. Однако, о чем я вскоре скажу, опыт также показал, что успех реформистских программ может в критической степени зависеть от того, как реализуется переход к большей ориентации на рынок, в частности, в какой последовательности проводятся реформы, т.е. от вопросов, о которых Вашингтонский консенсус по большей части умалчивает.

Третья часть Вашингтонского Консенсуса фокусируется на укреплении прав частной собственности и верховенстве закона, например, посредством эффективного принуждения к исполнению контрактов. Факты показывают, что эти факторы также могут быть важны для развития. Например, неспособность определенно установить право собственности на землю или здания препятствует развитию предпринимательства и инвестиций в некоторых бедных странах. С другой стороны, некоторые критики винят Вашингтонский Консенсус за недостаточное внимание, которое в нем уделяется роли в экономическом росте гораздо более широкого спектра институциональных факторов, чем только право собственности, например – стандартизации бухгалтерской и финансовой отчетности, подотчетности политиков, устранению коррупции, законам о банкротстве, эффективным и прозрачным регулирующим ведомствам. Кроме того, Вашингтонский Консенсус дал мало конкретных советов в части создания и поддержания сильной институциональной структуры общества, и не коснулся многих институциональных условий (один из знакомых многим примеров – независимость центрального банка), которые доказанно способствуют экономической стабильности и росту.

Совершенствование Вашингтонского Консенсуса

В целом, некоторые ключевые элементы Вашингтонского Консенсуса хорошо подтверждаются как экономической логикой, так и успешным применением в ряде стран. Однако опыт последних двух десятилетий также преподнес некоторые уроки, которые расширяют или изменяют наши представления об экономическом развитии образца 1990 года. Я выделю три конкретных урока.

Во-первых, реализация рекомендаций Вашингтонского Консенсуса важна, но не так проста на практике. В частности, как я упоминал ранее, имеет значение последовательность реформ. Например, некоторые развивающиеся страны, следуя принципам либерализации и дерегулирования, устранили контроль за притоком иностранного капитала, и иностранные инвесторы ответили массированными инвестициями. Однако банковские системы и соответствующие регулирующие и надзорные ведомства в этих странах не всегда были хорошо готовы управлять таким притоком капитала. В результате некоторая часть иностранного капитала была инвестирована неудачно, что в свою очередь способствовало развитию в НРЭ финансовых кризисов, например в Мексике и в азиатских НРЭ в 90-е годы. Этот опыт предполагает, что меры укрепления банков и банковского регулирования должны быть реализованы до открытия внутренних рынков для иностранных капиталов.

Подобным же образом, демонтаж контроля за внутренней финансовой отраслью оказался контрпродуктивным, когда отсутствовали важные дополнительные факторы, такие как эффективный банковский надзор, наличие банковских менеджеров, обученных кредитным операциям в условиях рынка, или знакомство потребителей с финансовыми продуктами, такими как кредитные карты. Например, Корея пережила финансовый мини-кризис в начале 2003г. в результате быстрого нарастания долгового бремени домохозяйств. Вследствие изменений политики, направленных на либерализацию и усиление конкуренции на внутренних финансовых рынках, долги по кредитным картам как доля от валового внутреннего продукта страны выросли более чем втрое с 1999 до 2002г., а среднее число кредитных карт у каждого взрослого в стране выросло с 1 до 3. Корейские потребители, кредиторы и регуляторы не имели достаточного опыта работы с кредитными картами, а институциональная структура по обмену данными о потребительских кредитах, включая кредитные отчеты, была недостаточной. Неудивительно, по крайней мере в ретроспективе, что невозврат кредитов резко вырос, поставив под угрозу платежеспособность ряда крупнейших финансовых институтов страны. В более широком плане, уроком является то, что для успеха реформ институциональные условия, от правил бухучета до системы регулирующих организаций и инструментов обеспечения уплаты налогов, должны быть достаточно развиты. К счастью, даже при отсутствии ясного консенсуса о том, как и в какой последовательности проводить реформы, многие страны успешно обеспечивали рост посредством медленного и прагматичного, но неуклонного процесса либерализации.

Второй важный урок прошедших двадцати лет касается ключевой роли технологии в экономическом развитии. Для НРЭ, которые, как правило, отстают в технологическом плане, освоение современных технологий, разработанных развитыми экономиками, может дать более быстрый прирост производительности труда, чем разработка этих технологий с нуля. Но успешный импорт технологий не случается автоматически, без подготовки. Например, для подъема по «технологической лестнице» нужны сильные образовательные системы, производящие квалифицированную рабочую силу. В Соединенных Штатах драйвером экономического роста в период с начала 20 века и почти до самого его конца были значительные успехи в сфере образования.

Если взять в целом НРЭ, мы видим, что отрасль информационных технологий (ИТ) Индии процветает во многом за счет большого количества хорошо образованных англоговорящих работников. Имеет значение не только высшее образование. Поощрение базовой грамотности также очень важно. В рамках перспективных программ в некоторых странах НРЭ, таких как Бразилия и Мексика, предоставляются некоторые суммы денег бедным семьям (обычно женщинам) при условии, что их дети будут регулярно посещать школу и получать базовые услуги здравоохранения. Факты говорят о том, что эти программы улучшают качество рабочей силы и одновременно решают социальные вопросы, такие как уменьшение гендерного и имущественного неравенства.

Многие НРЭ также используют международную торговлю как двигатель технического прогресса. Открытость в торговле позволила этим странам импортировать современные средства производства, а жесткая международная конкуренция увеличила эффективность локальных компаний и облегчила переток знаний и квалификаций. Международная торговля также помогла переместить акцент в этих экономиках с примитивного сельского хозяйства на промышленное производство, что заметно повысило среднюю производительность. Эти преимущества открытости в торговле не требуют, кстати, крупных торговых профицитов, а только готовность общаться и интегрироваться в мировую экономику. Следует отметить, что у Кореи в течение большей части ее периода «экономического чуда» и высоких темпов роста был дефицит текущего счета.

Третий важный урок, который стал более понятен и который не в полной мере был оценен в рамках Вашингтонского Консенсуса, касается способности пользоваться эффектом экономии масштаба, чтобы ускорить темп технического прогресса и экономического роста. Экономия масштаба наблюдается в некоторых отраслях, когда эффективность производства растет при его очень больших масштабах. Этот эффект может зависеть от характера применяемых технологий, как, например, в производстве стали. Но в некоторых случаях это происходит, потому что нужна некая критическая масса квалифицированных работников и специализированных поставщиков. Не случайно так много фирм в области высоких технологий расположены вблизи друг от друга в Силиконовой Долине Калифорнии или Исследовательском Треугольнике Северной Каролины; эти фирмы имеют преимущество за счет наличия большого числа квалифицированных специалистов и других ресурсов в одном месте, а также взаимовыгодного обмена идеями и информацией. Единичная, изолированная фирма не была бы так продуктивна. Таким образом, экономия масштаба может возникать при развитии центров знаний, таких как исследовательские университеты, или при сооружении крупномасштабных инфраструктурных проектов, например, общенациональная система автодорог. Например, индийская отрасль ИТ сосредоточена в кластерах в некоторых регионах, таких как Бангалор, вокруг некоторых успешных высококачественных технологических институтов. Кроме того, недавние исследования показывают, что рост активности в области ИТ в Индии увеличил возвращение людей к школьному образованию, значительно увеличил запись детей в начальные школы в тех районах, где расположены колл-центры.

Поощрение международной торговли также может помочь странам получить выгоду от экономии масштаба. Для многих НРЭ отечественные рынки недостаточно велики, чтобы обеспечить объем выпуска, необходимый для получения преимуществ от масштаба деятельности. Доступ к мировым рынкам позволяет расширять производство до уровней, когда экономию масштаба можно использовать более полно. Дополнительные выгоды могут иногда быть получены при специализации стран на конкретных стадиях производства товара. Они импортируют части и компоненты из других стран и используют их для производства новой продукции, которая сама затем может быть переработана или собрана в других странах. На каждой стадии производство осуществляется для мирового рынка, а не только для отечественных производителей или потребителей. Многие азиатские экономики взаимосвязаны в сеть вертикальных цепочек поставок; Китай часто называют конечной точкой глобальной цепи поставок, потому что сборка множества товаров производится здесь, после чего товар отгружается потребителям во всем мире.

Существование экономии масштаба может, в некоторых обстоятельствах, также создать обоснование для целевых интервенций правительства в экономику – другими словами, для промышленной политики. Обоснование промышленной политики – постулат, что крупномасштабные отрасли могут быть не в состоянии подняться самостоятельно, без государственной поддержки или защиты, с учетом существенных начальных затрат и существования более эффективных конкурентов в других странах. На самом деле, правительственная поддержка некоторым отраслям действительно сыграла роль в нескольких самых быстро развивающихся НРЭ, включая Китай и Корею. Но такие интервенции могут оказаться обоюдоострым оружием. Опыт многих десятилетий говорит нам, что промышленная политика далеко не гарантирует надежной стратегии развития, так как она требует, чтобы правительство было способно выбирать победителей. Один пример, роль правительственного вмешательства в развитие производства этанола в Бразилии, иллюстрирует все превратности промышленной политики. После начала реализации этой программы во второй половине 1970-х, несколько лет программу считали провалом. В более поздние времена, однако, устойчивый рост цен на нефть в мире превратил производство этанола в Бразилии в прибыльный бизнес. Но во многих случаях подобные интервенции либо не удались, либо вытеснили с рынка или помешали развиться другим, потенциально более прибыльным отраслям.

Уроки и выводы для будущего

Какие выводы мы можем извлечь с точки зрения долгосрочных перспектив роста в НРЭ? Невзирая на впечатляющий рост последних лет, ВВП на душу населения в НРЭ в целом остается гораздо ниже, чем в развитых экономиках. Этот факт говорит о том, что НРЭ должны быть в состоянии поддерживать относительно высокие темпы роста еще в течение ряда лет, чтобы догнать развитые экономики. Но со временем, по мере того, как НРЭ становятся богаче и более технологически развитыми, они будут постепенно терять преимущество низкой стартовой базы. Даже при сильной политике их рост будет замедляться по мере снижения доходности инвестиций и исчерпания самых выгодных возможностей. Например, со временем растущие зарплаты в производственном секторе Китая сделают производство и инвестиции в эту и другие восточно-азиатские страны менее привлекательными. Технологический прогресс также замедлится по мере того, как импорт иностранных технологий достигнет своего предела, заставляя переносить упор на инновации в самих НРЭ. Ресурсные и экологические ограничения и старение населения также замедлит экономический рост. Но во многих отношениях такое замедление роста будет неизбежным следствием прогресса, кульминацией успешной «гонки за лидером», и в этом смысле должно рассматриваться как результат успеха, а не неудачи.

Многие НРЭ также испытают проблемы с опорой на торговлю как двигателем роста. Как я уже говорил, международная торговля имеет много преимуществ. Однако генерирование торговых профицитов путем подавления внутреннего спроса противоречит конечной цели экономического роста – улучшению жизни граждан страны. Большие и постоянные дисбалансы в торговле также несовместимы, в долгосрочном плане, с глобальной экономической и финансовой стабильностью. Конечно, развитые экономики, такие как Соединенные Штаты, должны внести свой вклад в уменьшение глобальных дисбалансов, о чем я уже говорил не раз.

На самом деле, при том, что НРЭ занимают все более значительную и растущую долю мировой экономики, многие из них уже не могут рассматривать себя как маленькие открытые экономики, чьи действия мало влияют на соседей. С увеличением размера и влияния растет и ответственность. В ответ на эту новую реальность, многие наши международные организации в последние годы перестраиваются, признавая растущую роль НРЭ. Например, Группа Двадцати (в которой представительство НРЭ значительно) во многом заменило Группу Семи в качестве основной мировой площадки для обсуждения вопросов экономической и финансовой политики; НРЭ также приобрели больше полномочий в определении политики Международного Валютного Фонда. Эти форумы должны использоваться как развитыми экономиками, так и НРЭ, для реализации своей ответственности перед мировой экономикой в духе сотрудничества.

Таким образом, какие уроки мы можем извлечь из Вашингтонского Консенсуса и, в более широком плане, из опыта динамичного роста НРЭ в последние десятилетия? В конечном счете, принципы, которые перечислил Джон Уильямсон двадцать лет назад, остаются вполне актуальными. Макроэкономическая стабильность, усиление опоры на рыночные силы, и сильные политические и экономические институты важны для устойчивого роста. Однако, имея за плечами опыт и события прошедших 20 лет, мы видим, что рекомендации Уильямсона были не полными. Реформы должны проводиться в определенной последовательности и надлежащим образом, чтобы получить желаемый эффект. А успешная программа развития, чтобы быть полностью действенной и эффективной, должна учитывать, что такие виды деятельности, как адаптация передовых технологий и налаживание массового производства для получения эффекта экономии масштаба, имеют важнейшее значение для экономического роста и зависят от многих институциональных условий, таких как образованная рабочая сила.

На самом деле, таким развитым экономикам, как Соединенные Штаты, не помешало бы повторить кое-какие уроки, исходя из опыта НРЭ, например, важность дисциплинированной фискальной политики, преимущества открытой торговли, необходимость поощрения формирования частных капиталов при одновременных государственных инвестициях, высокая отдача от образования и стимулирования технического прогресса, и важность нормативной базы, поощряющей предпринимательство и инновации при одновременном сохранении финансовой стабильности. В то время, когда развитые экономики ищут пути укрепления перспектив долгосрочного роста, повторное прочтение первоначальных принципов Вашингтонского Консенсуса Джона Уильямсона, в сочетании с изучением опыта успешных стран НРЭ, может стать очень полезным.

Наверх